Исследуя особенности осуществления государственной молодёжной политики в Российской Федерации, однозначно можно констатировать факт назойливого лоббирования, навязывания и непрекращающихся попыток внедрения различного рода практик и технологий осуществления государственной молодёжной политики в зарубежных странах на российской почве.

И речь, в данном случае, отнюдь не идёт об изучении или принятии положительного опыта в практике осуществления государственной молодёжной политики в различных странах, т.е. модернизации государственной молодёжной политики в РФ в соответствии с веяниями времени и спецификой жизнедеятельности российского общества и государства.

Речь идёт о безусловном, безоговорочном, принятии и реализации в Российской Федерации зарубежных технологий и практик (в том числе и деструктивных, манипулятивных технологий и практик) осуществления государственной молодёжной политики, принятых в ряде стран мира, без учета традиций, специфики функционирования и развития российского общества и государства. При этом, лица и организации, лоббирующие принятие и внедрение этих технологий и практик в Российской Федерации, сходу отметают саму возможность обсуждения необходимости и целесообразности их внедрения в России, предлагая безоговорочно их принять без каких-либо условий. Например, как вариант, на том основании, что дескать «молодёжная политика европейских государств является международным стандартом»[1], а значит, зачем её обсуждать, а надо принимать к исполнению.

Понятно, что реализация этого очевидного политического «заказа», при таком подходе, ни к чему хорошему не приведёт, к чему скорее всего и стремятся организаторы этой кампании. А исполнители «заказа» о пагубности свои действий не задумываются или, равнодушны к этому.

Между тем, по верному замечанию В.В. Путина, подобного рода «такие грубые заимствования, попытки извне цивилизовать Россию», не встречают поддержку и не принимаются «абсолютным большинством нашего народа, потому что стремление к самостоятельности, к духовному, идеологическому, внешнеполитическому суверенитету — неотъемлемая часть нашего национального характера»[2].

Поэтому, для конструктивного разговора на эту тему, крайне уместным будет произвести обзорный анализ типологии и классификации различных национальных моделей осуществления государственной молодёжной политики, в сравнении с моделью государственной молодёжной политики, реализуемой в Российской Федерации.

Многие эксперты при осуществлении типологизации и классификации различных национальных моделей осуществления молодёжной политики, прежде всего, акцентируют внимание на западноевропейских моделях осуществления государственной молодёжной политики. Выделяют англосаксонскую, скандинавскую или европейскую модели государственной молодёжной политики, воспринимая их как своеобразный «международный стандарт» и, увязывая их с определёнными моделями осуществления государством социальной политики на Западе. Однако, подобного рода, европоцентристский подход, типичный и характерный, в целом, для западноевропейских учёных и людей, подразумевает с одной стороны, категорический отказ от критического осмысления этих «стандартов», с другой стороны — отрицание самой возможности созидания собственной, своеобразной и неповторимой российской национальной модели осуществления государственной молодёжной политики, базирующейся на советском и имперском опыте.

Так и хочется напомнить этим авторам бессмертные строки стихотворения Ф.И. Тютчева:

«Напрасный труд — нет, их не вразумишь.

Чем либеральней, тем они пошлее,

Цивилизация — для них фетиш,

Но недоступна им её идея.

Как перед ней ни гнитесь, господа,

Вам не снискать признанья от Европы:

В её глазах вы будете всегда

Не слуги просвещенья, а холопы»[3].

На наш взгляд, ни в коем случае, не стоит подчёркнуто игнорировать, отрицать и отказываться от собственного, а также иного, не западноевропейского опыта осуществления государственной молодёжной политики. И в этом контексте интересна типология и классификация моделей государственной молодёжной политики, предложенной А.Я. Кибановым, М.В. Ловчевой, Т.В. Лукьяновой. Эти авторы, анализируя зарубежный опыт осуществления государственной молодёжной политики, находящейся на их взгляд, в органичной взаимосвязи с моделями осуществления социальной политики в этих странах, выделили несколько моделей осуществления государственной молодёжной политики. Это:

1) англосаксонская (неолиберальная) модель социальной политики государства и государственной молодёжной политики (реализуемые в США, Великобритании);

2) европейская (консервативно-корпоративистская, франко-германская) модель социальной политики и ГМП (осуществляемые в ФРГ, Франции, Италии, Бельгии, Австрии);

3) скандинавская (социально-демократическая) модель социальной политики и государственной молодёжной политики (реализуемая в Швеции, Финляндии, Дании, Норвегии);

4) азиатская модель социальной политики и ГМП (осуществляемые в Китае, Японии, Турции)[4].

При этом, на их взгляд: «В сфере молодёжной политики европейских стран применяются как методики ограничения роли государства в процессе социализации молодёжи и делегирования данных функций общественному и коммерческому сектору, так и жёсткое регламентирование ответственности государства за интеграцию всей молодёжи в общественно-политическую и социально-экономическую жизнь общества»[5].

Однако, не все авторы отдельно выделяют европейскую и скандинавскую модели. Например, В.А. Луков отмечает, что:

«В настоящее время концепции государственной молодёжной политики наиболее определённо различаются по вопросу о роли государства в обеспечении прав молодёжи. Концепция, реализованная в США, основывается на минимальном участии государственных структур в социализации молодёжи. Социальная поддержка молодёжи объявляется делом благотворительных частных организаций. Модель государственной молодёжной политики, характерная для Швеции, Финляндии, в значительной мере Германии и ряда других стран, напротив, основывается на особой роли государства, чёткой регламентации законом мер поддержки молодых людей и молодёжных организаций. Между этими моделями – множество переходных вариантов, один из которых утверждается в России с начала 1990-х годов.»[6].

Сравнивая модели осуществления государственной молодёжной политики в европейских странах «социалистического блока», в эпоху его существования с моделями государственной молодёжной политики в иных европейских странах, В.А. Луков говорит о существенных расхождениях «по целям, которые ставились и ставятся сегодня перед государственной молодёжной политикой… В первом случае ясно определён нормативный образ молодёжи, во втором случае молодёжная политика государства – только инструмент смягчения адаптационных трудностей при включении молодого человека в жизнь. Это различие принципиально для всей конструкции государственной молодёжной политики и предопределяет основные способы её осуществления»[7].

А.Я. Кибанов, М.В. Ловчева, Т.В. Лукьянова, изучая характерные особенности развития тех или иных моделей государственной молодёжной политики за рубежом, пришли к выводу, что «наибольшее развитие государственная молодёжная политика получила в Скандинавских странах, Франции и особенно в ФРГ. Работа с молодёжью в этих странах опирается на разработанное законодательство, для управления ею были созданы специализированные государственные органы, системы сотрудничества с молодёжными общественными организациями. Несмотря на разницу подходов, принципов, форм, европейские страны признают необходимость и важность работы с молодёжью. Обобщая целевые установки в сфере молодёжной политики разных стран, можно сформулировать общую цель, которой является содействие бесконфликтной интеграции молодых людей в общество»[8].

Совсем иная ситуация, на взгляд этих авторов, складывается в странах Азии, в которых «азиатские модели управления молодёжной политикой носят ярко выраженный национальный характер (иной тип политической культуры, религии, общинный характер отношений), в которых роль бизнеса и гражданского общества не играет значительной роли, всю ответственность берёт на себя государство, зачастую отдавая приоритет в социальной политике другим категориям населения»[9].

В Российской Федерации, на протяжении двадцати с небольшим лет её существования, в разные годы, предпринимались различные попытки внедрения тех или иных западных моделей осуществления государственной молодёжной политики, без учёта уже имеющегося опыта осуществления деятельности такого рода, учёта национальных традиций, культуры и особенностей жизнедеятельности российского общества и государства. Однако, это отнюдь не означает, что в России нельзя воссоздать собственную, отличную от той или иной западной модели осуществления государственной молодёжной политики и, не обязательно в «азиатском» её варианте. И от слепого, бездумного, копирования западных технологий и практик её осуществления, однозначно, следует отказаться.

Ведь составной частью осуществления западных моделей  государственной молодёжной политики, вне зависимости от степени участия государства в процессе социализации, воспитания и социального развития молодёжи, является система-институт «ювенальной юстиции». Модели «ювенальной юстиции» также разнообразны и классифицируются по типам моделей государственной молодёжной политики, принятой в той или иной стране (англосаксонская, континентальная, скандинавская системы).

Эта система-институт, формально созданный для защиты прав несовершеннолетних представителей молодёжи и детей, затрагивает, однако не только эту её часть, но и другие её категории (например, молодые семьи), а также непосредственно сказывается на функционировании значимых институтов социализации. Прежде всего, института семьи и брака.

Как пишут сторонники практики внедрения «ювенальных технологий» в России: «Ювенальная политика представляет собой составную часть как социальной политики РФ, так и её государственной молодёжной и семейной политики... В современной России достаточно хорошо осознаётся потребность в ювенальной юстиции и необходимость совершенствования уголовного и уголовно-процессуального законодательства, а также создания особой системы ювенальной юстиции... Создание в государственном масштабе ювенальной юстиции — системы особых органов отправления правосудия в отношении несовершеннолетних, совершивших преступление, а также системы правил, применяемых к ним, является насущной потребностью... Важнейшими составляющими системы ювенальной юстиции, кроме ювенальных судов, являются комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав, институт уполномоченных по правам ребёнка, институт социальных работников»[10].

То есть, вслед за созданием системы ювенальных судов, как особых органов правосудия в отношении несовершеннолетних, следующим этапом неизбежно идёт создание системы разнообразных бюрократических структур и органов социально-государственного надзора по защите прав детей и несовершеннолетних, имеющих специальные полномочия для вмешательства в дела семьи и процессы воспитания (например, право изъятия детей из неблагополучных семей и передачу их под опеку государства или в другие семьи). Ну а здесь, автоматически, на взгляд противников ювенальной юстиции, и как показывает опыт, вполне справедливо, возникают опасения в возможных злоупотреблениях со стороны этих органов и, фактически, можно констатировать, отсутствие какого-либо реально действующего механизма контроля за их деятельностью.

Ведь сами понимаете, для чтобы показать свою нужность и обоснованность финансирования своей деятельности, эти органы и структуры, как и любой иной бюрократический орган, должны демонстрировать какой-то значимый результат своей работы. Иначе их прикроют: кто-то лишится хорошего, тёплого места и заработной платы. А значит — необходимо всячески подчеркивать и преподносить значимость своей деятельности, и как видимый и ощутимый её показатель-результат — изымать детей из семей.

К тому же деятельность этих структур и органов достаточно быстро коммерциализируется. Как отмечал депутат ГД ФС РФ Е.А. Федоров, комментируя попытки принятия т.н. «законопроекта о социальном патронате», в рамках внедрения системы ювенальной юстиции:

«Принятие этого закона позволяет изымать детей из большего количества семей и увеличить количество экспортируемых за рубеж детей. То есть этот закон направлен на восстановление потока российских детей, как генетического материала, вывозимых в качестве дани в США и к их союзникам... Представьте, приходят в семью, которая, скажем так, слабая окажется, не сможет сопротивляться этому, за взятку чиновник может найти массу оснований для изъятия. Это же может быть прямо под заказ. У нас же есть грантополучатели, которые могут получать сотни миллионов долларов, что, кстати, и происходит –Сорос на вывоз детей из России, по некоторым данным, выделил миллиард долларов. На то, чтобы увеличить объём вывозимого из России генетического материала. Допустим, семья, в которой нет отца, мать-одиночка. К ней придут и скажут: «Видишь, как ты плохо живёшь», надавят на неё, ребёнка изымут и отправят в Америку. Вот как это будет работать... Социальная служба изымает ребёнка из семьи со словами – видите, как у вас тут бедненько, уважаемая одинокая мама. У вас тут бедненько, ребёнок спит на диване, а не на кровати. Это основание, чтобы мы у вас его забрали и соответственно перевезли в США. И поместили в какой-то из детских домов в США, как, например, наше посольство недавно нашло. Помните, нашли недавно в США детский дом, в котором было 25 детей из России. Даже в семьи их не стали помещать, оформили как семья, а на самом деле отправили в детский дом. И что, мы вместо детского дома в России перевезли ребёнка в детский дом в Америке»[11].

Найти какой-либо другой повод, кроме материального неблагополучия, изъять ребёнка из семьи также несложно. Ювенальные технологии оказываются эффективным средством воздействия на поведение людей, манипулирования и контроля над ними. Ведь основным принципом осуществления ювенальной юстиции является принцип презумпции виновности родителей. Виновности в том, что они не соблюдают и ущемляют права своих детей (о каких-либо обязанностях детей, как и о, находящихся с ними во взаимосвязи, естественных правах и обязанностях родителей, в этом контексте, речь вообще, не идёт). Т.е. для констатации факта нарушения прав детей, достаточным будет либо какая-то жалоба со стороны ребёнка, несовершеннолетнего, либо сигнал-отмашка со стороны, контролирующих обстановку в семье, ювенальных органов. Ну а поскольку, права и обязанности родителей и детей нигде чётко законодательно не очерчены, как и что такое «ненадлежащее» исполнение родителями своих родительских обязанностей, а ювенальным органам и должностным лицам надо доказывать, что они «не зря едят свой хлеб», далее начинает раскручиваться репрессивный механизм, вне зависимости от того, а имел ли место вообще, факт нарушения прав детей и несовершеннолетних.

Как справедливо, в своё время, заметил заведующий кафедрой социологии семьи Социологического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова, профессор А.И. Антонов: «апологеты ювенальной юстиции намерены полностью поставить семью под контроль государства. Говорят о насилии в семье, о том, что родители издеваются над детьми, подвергают сексуальному насилию девочек, избивают мальчиков...Частный случай отдельных злоупотреблений возводится во всеобщее правило, и тогда все родители наделяются статусом преступников»[12].

Органы ювенальной юстиции осуществляют активный поиск «неблагополучных», с точки зрения ювенальных органов, семей; сбор самой разнообразной информации о той или иной семье (например, посредством ведения паспорта здоровья школьника); фактически способствуют становлению практики доносительства детей на своих родителей; часто участвуют и занимаются осуществлением программ «планирования семьи» и «сексуального просвещения». По мнению значительной части экспертов, внедрение системы ювенальной юстиции отнюдь не улучшает функционирование базовых институтов социализации, не улучшает сам процесс социализации и воспитания подрастающего поколения и, не способствует снижению асоциальных явлений в молодёжной и детской среде. Более того, в странах, где она реализуется и функционирует в полной мере, она является действенным инструментом по контролю и снижению рождаемости, часто способствует росту социальной напряженности в обществе, а также не снижению, но росту преступности среди детей и несовершеннолетних молодых людей.

Известный психолог И.Я. Медведева отметила: «Ювенальная юстиция окончательно нивелирует основу жизни – кровную мать, кровных родителей. Какие-то «тети» и «дяди» будут решать, кто достоин быть матерью, а кто не достоин, и будут отдавать детей в приюты, в приемные семьи, которые, между прочим, в отличие от обычных семей, у которых может быть недостаточно средств для прокормления детей, будут хорошо обеспечиваться. Сейчас под прикрытием «прав ребенка» всячески разрушается понятие «кровная мать». За разговорами о правах ребенка у него будут отнимать самое главное его право, без которого другие права вообще не имеют никакого смысла, – право на мать. Ювенальная юстиция поставит последнюю точку в этом вопросе, лишив нас последней опоры, которая у нас есть, – семьи. Тогда будут страдать и дети, и взрослые. Нетрудно предположить, какая атмосфера будет в обществе»[13].

Однако, сторонники практики внедрения «ювенальной юстиции», не принимают в расчёт, считают надуманными и не соответствующими действительности доводы своих оппонентов, объясняя факт их наличия необоснованными фобиями, недоверием государству, «мракобесием», отсутствием соответствующего уровня культуры и цивилизованности,  однобокой и негативной деятельностью СМИ по освещению практики применения «ювенальных технологий» в странах Запада.

Радикальные сторонники практики внедрения системы «ювенальной юстиции», ссылаясь на ратифицированные и принятые в 2009 Российской Федерацией требования обновлённой Европейской социальной хартии, а также Конвенции ООН о правах ребёнка, считают необходимым внедрять эту систему в РФ, в том виде, в котором она функционирует на Западе. Т.е. с учётом требований и в рамках программ «планирования семьи» и «сексуального просвещения». Умеренная часть сторонников практики внедрения системы «ювенальной юстиции», в особенности после соответствующих заявлений В.В. Путина о негативной практике внедрения системы «ювенальной юстиции», предлагает внедрять её постепенно, частично или в полной мере, но учитывая особенности жизнедеятельности Российского общества и государства.

Основным аргументом, как радикальных, так и умеренных сторонников внедрения системы «ювенальной юстиции», является тезис об имеющем место значительном количестве фактов проявления насилия в российских семьях в отношении несовершеннолетних молодых людей и детей.

Однако, это утверждение, на самом деле сильно преувеличено. Как справедливо отмечает старший научный сотрудник Всероссийского НИИ МВД Тимошина Е.М.: «по официальным данным статистики, на протяжении последних пяти лет в России ежегодно снижается число детей, родители которых лишены родительских прав, численность детей, родители которых ограничены в родительских правах, численность детей, отобранных у родителей при непосредственной угрозе жизни или здоровью детей; увеличивается численность родителей, восстановленных в родительских правах, а также родителей, в отношении которых отменено ограничение в родительских правах (статистика Государственной Думы РФ), снижается численность преступлений в отношении детей со стороны родителей.

Согласно данным официальной статистики (Ф. 455, кн. 709 ГИАЦ МВД России), за последние годы в целом зафиксировано снижение числа преступлений, совершенных в отношении несовершеннолетних: в 2009 г. всего по России было зарегистрировано 106399 преступлений, в 2010 г. – 97159 преступлений, в 2011 г. – 89896 преступлений.

Среди 49332 несовершеннолетних, потерпевших от преступлений, сопряженных с насильственными действиями в 2011 г. (в 2010 г. этот показатель составил 55170 человек), непосредственно от преступлений со стороны членов семьи пострадало 5099 человек (в 2010 г. – 5208 детей), из которых от преступных действий или бездействий самих родителей – 3849 человек (для сравнения в 2010 г. – 4044 ребенка).Следовательно, только около 8% из общего числа пострадавших от насильственных преступлений детей становятся жертвами непосредственно родительского насилия и около 2% - жертвами со стороны иных членов семьи. Относительно общей численности детей, проживающих в России, число несовершеннолетних жертв семейного насилия составляет около 0,02%. В то же время примерно 90% несовершеннолетних, пострадавших от насильственных преступлений, ежегодно становятся жертвами лиц, не связанных с ними родственными связями, что свидетельствует о том, что именно такое насилие является по-настоящему серьезной проблемой.»[14].

Но и этот анализ и статистические данные, категорически отвергаются, не признаются, или их обоснованность ставится под сомнение апологетами и лоббистами ювенальной юстиции. Они утверждают, что количество преступлений, совершённых в отношении несовершеннолетних со стороны членов семьи, гораздо выше, чем официально зарегистрированное. А значит внедрение ювенальных технологий, на их взгляд, по-прежнему одна из основных задач современного российского общества и государства. Т.е. какая-либо научная полемика с ними, является в настоящее время полностью бесперспективной и бесполезной.

Внедрение системы ювенальной юстиции, как составной части государственной молодёжной политики, на наш взгляд, ни к чему хорошему не приведёт, а будет способствовать усугублению кризиса основных институтов социализации, а значит и неэффективности осуществления молодёжной политики в целом. Не приведёт это и к возрождению собственной национально ориентированной модели государственной молодёжной политики.

Своеобразие российской модели осуществления государственной и общественной молодёжной политики, на наш взгляд, должно зиждется на: 1)  полномасштабном взаимодействии, сотрудничестве государственных, религиозных и общественных институтов в охране, поддержании функционирования традиционных ценностных систем российского общества и основ его жизнедеятельности; 2) приоритетной поддержке государством усилий традиционных религиозных конфессий России и, только начинающихся возрождаться институтов гражданского общества, в осуществлении общего дела, связанного с духовно-нравственным, патриотическим и гражданским воспитанием, социализацией и социальным развитием современной российской молодёжи. От этого и будет зависеть не только эффективность и неповторимое своеобразие осуществления государственной молодёжной политики, но и в целом, успех осуществления молодёжной политики в Российской Федерации.

[1]   Основы работы с молодёжью: учебное пособие/ Бабочкин П.И. и др.; под ред. Петровой Т.Э. М.: Альфа-М, 2013. С. 182.

[2]   Путин В.В. Выступление на заседании международного дискуссионного клуба «Валдай»// Вестник Российской Нации. 2013. № 6. С. 9.

[3]   Тютчев Ф.И. Напрасный труд — нет, их не вразумишь. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.stihi-xix-xx-vekov.ru/tutchev189.html.

[4]   См.: Кибанов А.Я., Ловчева М.В., Лукьянова Т.В. Реализация молодёжной политики в Российской Федерации. М., 2012. С. 36-44.

[5]   Там же. С. 34.

[6]          Луков В.А. Теории молодёжи: Междисциплинарный анализ. М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2012. С. 421.

[7]   Там же. С. 421.

[8]   Кибанов А.Я., Ловчева М.В., Лукьянова Т.В. Реализация молодёжной политики в Российской Федерации. М., 2012. С. 43-44.

[9]   Там же. С. 44.

[10] Государственная молодёжная политика и социальная работа с молодёжью: монография/ под ред. Ковалевой Г.В. СПб: СПГУТД, 2010. С. 138-140.

[11] См.: Депутат Государственной Думы РФ Евгений Фёдоров: «Мы платим дань по миллиарду $ в день!» (стенограмма беседы с депутатом ГД ФС РФ Фёдоровым Е.А.)  [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://maxpark.com/community/13/content/1673432.

[12] См.: Апологеты ювенальной юстиции намерены полностью поставить семью под контроль государства (Беседа с профессором Анатолием Ивановичем Антоновым). Сайт Миссионерско-апологитического проекта «К Истине». [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.k-istine.ru/morals/uvenal_justice/uvenal_justice_benediktov.htm.

[13] См.: «Ирина Медведева: «Это настоящая форма сатанизма». Официальный сайт православного информационного агентства «Русская линия».  [Электронный ресурс]. Режим доступа:http://rusk.ru/st.php?idar=183157 .

[14] Тимошина Е.М. Защита прав детей в России, или уничтожение семей? [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://ruskline.ru/news_rl/2013/02/01/zawita_prav_detej_v_rossii_ili_unichtozhenie_semi/.