Реализация идеи о провозглашении принципа добросовестности приведет к тому, что любые действия участников гражданских отношений, а также воздержа​ние от действий должны будут оцениваться судами с учетом того, соответствуют эти действия (бездействие) данному принципу или нет.

Ключевые слова: добросовестность, гражданское право, злоупотребление правом, законодательство, справедливость, разумность, принцип права.

G.V. VERDIYAN, candidate of legal sciences, associate professor the Russian legal Academy of the Ministry of justice of Russia

THE PRINCIPLE OF GOOD FAITH IN THE PROJECT OF THE CONCEPT OF DEVELOPMENT OF LEGISLATION ON PROPERTY RIGHT

The realization of the idea of the proclamation of the principle of good faith will lead to the fact that any actions of participants of civil relations, as well as abstinence from action should be assessed by the courts in light of the fact that correspond to these actions (inaction) of this principle or not.

Key words: the integrity, civil law, abuse of rights, legislation, justice, fairness, reasonableness, the principle of the right.

В проекте Концепции развития законодательства о вещном праве (п. 3 раздела «Право собственности») содержится ряд весьма важных и полезных предложений о корректировке правового регулирования, предусмотренного в ст. 222 ГК РФ. Однако ни о добросовестном, ни о недобросовестном возведении самовольной постройки в этих предложениях не упоминается. Следовательно, добросовестность, как и недоб​росовестность лица при возведении самовольной постройки, по проекту не имеют значения в плане правовых последствий, которые различаются в зависимости от иных обстоятельств, указанных в этом пункте.

Нет в проекте Концепции и предложений об изменении законодательства, учи​тывающих добросовестность и недобросовестность при приобретении прав и обя​занностей, при осуществлении и защите прав. Исключение составляют предложения об изменении ст. 10 ГК РФ, положений о недействительности сделок, а также о вве​дении принципа эстоппель. В подпункте 2.2 п. 1 § 1 раздела I проекта Концепции выдвинута идея о том, что прин​ципу добросовестности должны подчиняться не только действия по осуществлению прав и исполнению обязанностей, но и оценка содержания прав и обязанностей сторон, например, толкование условий договора должно основываться на презумп​ции добросовестности сторон.

Между тем, если говорить об этом конкретном примере, то устанавливать содержа​ние прав и обязанностей сторон путем толкования договора, основываясь на данной презумпции, по-видимому, было бы довольно трудно. Ведь тогда пришлось бы от​давать приоритет, например, не буквальному значению слов и выражений, содер​жащихся в договоре, а презумпции добросовестности сторон при формулировании ими толкуемого судом условия договора и, следовательно, считать согласованным не то условие, которое зафиксировано в договоре, а то, которое стороны должны были бы в него включить, если исходить из презумпции их добросовестности. По​нятно, что в таком случае толковался бы какой-то другой договор, не тот, который был заключен в действительности, а тот, который не был заключен, но должен был бы быть заключен исходя из презумпции добросовестности сторон.

Но даже в тех случаях, когда буквальное значение слов и выражений не позволя​ет определить содержание договора, толковать его с позиции добросовестности также было бы затруднительно. Положения ч. 2 ст. 431 ГК РФ направлены на уста​новление действительной воли сторон и называют определенный круг реально суще​ствующих обстоятельств, на основании которых устанавливается эта воля, а именно предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи делового оборота, последующее поведение сторон. Добросовестность, видимо, явно не из их числа, поскольку по смыслу дан​ной нормы устанавливаться и оцениваться при толковании договора должны обстоя​тельства, имевшие место в действительности, а не те, которые могли бы иметь ме​сто, если исходить из презумпции добросовестности сторон. Проблема имеет и иной аспект.

В статье 5 ГК РСФСР 1964 г. предусматривалось, что гражданские права охраняются законом, за исключением случаев, когда они осуществляются в противоречии с на​значением этих прав в социалистическом обществе в период строительства комму​низма, а согласно ст. 93 этого Кодекса, имущество, находящееся в личной собствен​ности граждан, не должно служить извлечению нетрудовых доходов, использо​ваться в ущерб интересам общества1.

Такие формулировки позволяли любую сделку оценивать на предмет ее соответствия названным требованиям. Реализация идеи о провозглашении принципа добросовестности также приведет к тому, что любые действия участников гражданских отношений, а также воздержа​ние от действий должны будут оцениваться судами с учетом того, соответствуют эти действия (бездействие) данному принципу или нет.

Уместно в связи с этим сослаться на то, как, например, предполагалось решить указанный вопрос в п. 6 проекта Информационного письма Президиума ВАС РФ «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского ко​декса Российской Федерации», опубликованного на сайте ВАС РФ, применительно к бездействию залогодержателя. В данном пункте как злоупотребление правом бы​ло расценено бездействие залогодержателя, длительное время не предпринимав​шего с целью увеличения задолженности должника по обеспеченному залогом обязательству мер к обращению взыскания на заложенное имущество, предостав​ленное залогодателем – третьим лицом.

В приведенном примере суд счел, что, поскольку к моменту предъявления иска значительно увеличилась сумма процен​тов и причиной этого стало бездействие залогодержателя (банка), не предприни​мавшего мер к реализации заложенного имущества и взысканию долга с ос​новного должника, хотя залогодателем банку неоднократно направлялись письма с предложением о заключении соглашения о внесудебном порядке обращения взы​скания на предмет залога, которые были оставлены банком без ответа, а иск был предъявлен лишь перед истечением срока исковой давности, действия истца сле​дует квалифицировать как злоупотребление правом на обращение взыскания на заложенное имущество (п. 1 ст. 348 Кодекса). Суд решил, что сумма процентов, начисленная истцом с момента получения первого письма ответчика, не подлежит возмещению из стоимости реализованного заложенного имущества.

В текст принятого впоследствии Президиумом ВАС РФ Информационного письма от 25 ноября 2008 г. № 127 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации» этот пункт включен не был, что может означать понимание Президиумом ВАС РФ небесспорности изложенного в нем подхода, а следовательно, вопрос о возможности отказа во взыскании процентов при названных обстоятельствах нельзя считать окончательно решенным.

В то же время провозглашение добросовестности в качестве принципа граждан​ского законодательства способно повлечь за собой далеко идущие последствия, крайне опас​ные для стабильности гражданских правоотношений. Так, следуя логике суда в при​веденном примере, уместно задаться вопросом: соответствует ли принципу добросо​вестности, например, требование банка об увеличении залогового покрытия при уменьшении стоимости предмета залога в условиях вызванного кризисом снижения цен на соответствующие активы, а также о досрочном расторжении кредитного до​говора при невыполнении заемщиком этого требования? Ведь банк имеет возмож​ность поступить иначе, например, заключить по просьбе должника соглашение об отступном, оставив заложенные активы за собой и освободив тем самым должника от его обязательств по кредиту, или не требовать предоставления дополнительного обеспечения, зная, что оно не будет предоставлено, ограничившись сохранением заложенных активов в расчете на последующее восстановление их залоговой стои​мости и исходя из их «справедливой» цены.

Такие действия, видимо, нельзя считать недобросовестными. Если же признать, что не являются недобросо​вестными и действия прямо противоположного характера, то грань между добросо​вестными и недобросовестными действиями становится весьма зыбкой.

Стабильности оборота, чем обосновывается предложение о введении принципа добросовестности, оно вряд ли может способствовать. Скорее наоборот: поскольку добро​совестность возводится в правовой принцип, всякое право приобретает некую уяз​вимость, ибо при его реализации всегда будет присутствовать тема добросовестно​сти поведения управомоченного лица, а это означает, в частности, необходимость исследования судом причин, по которым это лицо не избрало иной вариант поведе​ния, например, не пошло навстречу просьбам должника о реструктуризации долга, тем более в условиях кризиса, не воспользовалось иными возможностями удовле​творения своих требований, сопряженными с причинением меньшего урона обязан​ному лицу. Введение этого принципа неизбежно повлечет за собой весьма существенное рас​ширение сферы судебного усмотрения, а последнее в условиях, когда даже обеспе​чение единообразного применения судами норм закона – огромная проблема, ко​торая пока далека от разрешения, определенности в гражданских правоотношениях также не прибавит. Все известные злоупотребления в той или иной мере связаны с несовершенством закона, в том числе с наличием пробелов в правовом регулировании. Поэтому вне​сение в Кодекс точечных поправок, которые ликвидируют возможности для тех или иных злоупотреблений, устраняют почву, которая их питает, видится более про​дуктивным. И примеров таких поправок в проекте немало, что, безусловно, следует отнести к его достоинствам.

Так, в подп. 2.1 п. 2 раздела IX проекта Концепции совершенствования общих по​ложений обязательственного права предусмотрено дополнение норм о расторжении или изменении договора путем одностороннего отказа от его исполнения (п. 3 ст. 450 ГК РФ) положениями о том, что в случае, когда при наличии основания для отказа от договора (исполнения договора) сторона, имеющая право на отказ от до​говора (исполнения договора), подтверждает действие договора, в том числе, путем принятия от другой стороны предложенного последней исполнения обязательства, отказ от договора (исполнения договора) не допускается.

Данная поправка исключа​ет возможность для стороны, имеющей право в силу закона или договора отказаться от договора, создавать неопределенность в правоотношении, принимая исполнение по договору от другой стороны после возникновения оснований для одностороннего расторжения договора, и в то же время сохраняет право в любой момент отказаться от договора.

Наряду с этим той же цели служит и предложение (подп. 2.2 того же пункта) о дополнении п. 4 ст. 453 ГК РФ положением о том, что в случае, когда до момента расторжения или изменения договора одна из сторон не исполнила обязательство либо предоставила другой стороне неэквивалентное исполнение, к отношениям сто​рон подлежат применению правила об обязательствах вследствие неосновательного обогащения (глава 60 ГК РФ).

Эти две поправки, таким образом, в совокупности исключают использование сто​роной расторжения договора для получения от другой стороны большего, чем ею предоставлено, так как образовавшаяся разница может быть взыскана этой другой стороной в качестве неосновательного обогащения, чем обеспечивается эквивалент​ность предоставленного полученному и тем самым баланс имущественных интересов сторон при расторжении договора. Подобные точечные поправки, несомненно, более эффективны для предотвраще​ния злоупотреблений, чем формулирование общих положений об обязанности уча​стников гражданских правоотношений действовать добросовестно.

В приведенном примере с односторонним расторжением договора обязанности действовать добросовестно оказались бы бесполезнее для восстановления баланса интересов сторон, ибо основания для расторжения договора в одностороннем порядке наличествуют, а исполненное по нему в силу закона по общему правилу не подлежит возврату, при этом полученное по договору трудно считать полученным неосновательно, так как есть основание для получения – дого​вор, не расторгнутый в момент получения имущества.

Сбережение собственного имущества стороны, расторгнувшей договор, формально, похоже, также отсутствует, поскольку передавать имущество во исполнение расторгнутого договора сторона не имеет оснований. Квалифицировать же действия стороны, получившей в результате расторжения больше, чем она предоставила сама, как злоупотребление правом или недобросовестное поведение также вряд ли возможно, поскольку закон подоб​ное не исключает, а устранять несовершенство закона посредством объявления зло​употреблением действий, совершенных в рамках закона, с взысканием со стороны, расторгнувшей договор, убытков от «недобросовестного» расторжения договора или от «недобросовестного» неисполнения обязательств по расторгнутому договору при том, что действия стороны, расторгнувшей договор, правомерны, – значит создавать неопределенность в имущественных отношениях, что, кстати, служит почвой для злоупотреблений. Ясно, что для взыскания неосновательного сбережения в подоб​ных случаях нужна специальная норма, именно поэтому ее введение предусматри​вается в проекте.

В настоящее время эту проблему отчасти пытается разрешать практика путем приме​нения норм о неосновательном обогащении в случаях, когда расторжение договора имело место по требованию лица, предоставившего оплату за услуги, которые не были оказаны (п. 1 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 11 января 2000 года № 49 «Обзора практики рассмотрения споров, связанных с применени​ем норм о неосновательном обогащении»).

Проект Концепции предусматривает включение в ГК РФ общих положений о государственной регистрации имущественных прав, единых для различных объектов, с предусмотренной правоустанавливающей (не учетной) регистрацией. В настоящее время правоустанавливающая регистрация не установлена, в про​екте не названы права или объекты, в отношении которых предполагается ее введе​ние. Как следует из некоторых комментариев авторов проекта, государственная регис​трация должна иметь правоустанавливающий характер. Как отмечает, например, Р. Бевзенко, «здесь речь идет не о том, что это какое-то одно из доказательств суще​ствования права, а принцип такой – регистрация создает право. Природа вещных прав заключается в том, что они распространяются на неограниченный круг лиц. Предполагается, что всякое третье лицо должно знать, что у кого-то есть вещное право на такую-то вещь. В связи с этим только правоустанавливающий характер регистрации может дать такой эффект».

Разумеется, следует полностью согласиться с тем, что система двойной регистра​ции – прав и некоторых сделок – ненормальна, она подлежит замене системой регистрации прав. Однако с предложением придать государственной регист​рации прав правоустанавливающий характер трудно согласиться. Действительно, зарегистрировать можно право, возникающее по основаниям, указанным в законе, например, в результате сделок, наследования, создания новой вещи для себя. Именно они служат основанием для возникновения права, а документы, подтвер​ждающие основания возникновения права, являются правоустанавливающими. В со​ответствии с этими документами осуществляется государственная регистрация прав.

Библиографический список:

Приходько И. Концепция развития гражданского законодательства. Спорные и нерешенные вопросы // Приложение к ежемесячному юридическому журналу «Хозяйство и право». 2009. № 8.

1 См.: Приходько И. Концепция развития гражданского законодательства. Спорные и нерешенные вопросы // Приложение к ежемесячному юридическому журналу «Хозяйство и право». 2009. № 8.