Последние события в ВАК России:  предъявление обвинения её Председателю Ф.И.  Шамхалову,  назначение нового  Председателя В.М. Филиппова,  шумная  отмена решений диссертационного совета по истории МПГУ - вывели на поверхность  те  процессы,  которые давно уже  шли в "научной" среде и показали всю бессмысленность её деятельности и невозможность реформирования Комиссии.

Однако по порядку. Процесс аттестации научно-педагогических кадров начинается с обучения в аспирантуре. Как верно отмечено в одной из публикаций, направленных на реформирование рассматриваемого процесса, главное отличие российской аспирантуры  от европейской и американской в том,  что первая - констатирующая, а вторая - обучающая [Грудцына Л.Ю. Реформирование системы аттестации научных и научно-педагогических  кадров:  некоторые предложения // Государство и право. 2013. № 3. С. 16]. Нельзя с этим не согласиться. Однако, справедливости ради, следует отметить, что такой аспирантура в нашей стране была не всегда. Автор настоящей публикации, будучи аспирантом "советского" типа, застал ещё иную аспирантуру со сдачей вступительных экзаменов,  чтением лекций по специальным предметам (педагогике,  психологии и др.), углублённым изу-чением предмета исследования,  по которому  пишется  собственно квалификационная работа, прохождением ежегодной аттестации, отрицательный результат которой грозил автоматическим  отчислением,  сдачей коллоквиумов своему научному руководителю, каковым, на моё счастье,  был выдающийся учёный акад. О.Е. Кутафин, и выдачей официального диплома юриста-исследователя.

Процесс коммерциализации обучения изменил подход большинства вузов к содержанию этого процесса. Но самое главное - разделение единого  учебного курса высшего образования на бакалавриат и магистратуру требует, на мой взгляд, пересмотра отношения к аспирантуре и всему высшему образованию в целом. В многочисленных выступлениях министра образования и науки Д.В.  Ливанова и нового Председателя ВАК России В.М.  Филиппова прозвучало, что аспирантура должна стать частью процесса получения высшего  профессионального образования. Было бы логичным отразить это в ст.  72 нового Федерального закона от 29 декабря 2012 г. № 273 "Об образовании в Российской Федерации" [СЗ РФ. 2012. № 53 (Ч. 1). Ст. 7598]. Однако проблема, как представляется, лежит глубже. Разделив традиционный для нашей страны специалитет на бакалавриат и магистратуру,  мы не нашли достойного места для новых уровней  высшего  образования.  Во-первых,  не сформированы требования к профессиональным навыкам, которыми должен обладать бакалавр,  и, самое главное - какие должности он может занимать,  а какие нет,  требующие углублённой подготовки в  качестве  магистра?  Во-вторых,  чем

принципиально  с точки зрения содержания программы обучения отличается магистратура от бакалавриата?  На мой взгляд, основная цель  магистратуры  состоит  в углублённой отраслевой (применительно к праву) подготовке, дающей соискателю этой степени право на последующую научную и преподавательскую деятельность.  Но если согласиться с этим тезисом, тогда традиционная аспирантура превращается в дублирующее звено, от которого легко можно отказаться.  Это,  кстати,  приблизит образовательный процее к европейским и американским стандартам и требованиям Болонского процесса.

Однако для столь революционного шага необходимо решить ряд технических вопросов. Во-первых, по действующему Закону об образовании поступление в магистратуру не требует  наличия  профильного образования. Иными словами, для поступления в магистратуру на специальности юриста, экономиста и некоторые другие не требуется наличия диплома бакалавра, полученного по аналогичным дисциплинам. Магистром права и экономики может  стать  специалист, имеющий диплом бакалавра по любой специальности.  Это, правда, расходится с заявлениями первых лиц государства о низком качестве подготовки специалистов по названным специальностям. Однако таков закон,  обязательный в том числе  для  Президента РФ  и Председателя Правительства РФ.

Во-вторых, коль  скоро профильного образования для поступления в магистратуру не требуется,  есть ли смысл в этом случае в сдаче вступительных экзаменов? Может быть, открыть дверь в магистратуру всем бакалаврам, как например, сделано в Сорбонне, а затем методом селекционного отбора и индивидуального контракта с преподавателем, к заключению которого справедливо призывает Л.Ю. Грудцына [Грудцына Л.Ю. Указ. соч. С. 19], отобрать обучаемых, действительно обладающих реальными навыками к научно-преподавательской деятельности, а остальных выпускать со справкой "прослушал учебный курс", т.е. совместить вступительные экзамены с выпускными.

В-третьих, сегодня  формой  итоговой  аттестации  магистра стала успешная защита им магистерской диссертации. Здесь  явно прослеживается  попытка в будущем заменить по западному образцу учёную степень кандидата наук (вопрос:  кандидата  -  куда?)  на степень магистра,  на чём в своё время настаивала бывший директор Департамента подготовки и аттестации научных и научно-педагогических  работников  Е.А.  Нечаева [Минобрнауки отменяет кандидатов // Известия. 2011. 21 ноя.]. Однако этим попыткам предвижу яростное и весьма обоснованное сопротивление  нынешних кандидатов наук.

Для сравнения:  на практике из общего числа аспирантов очной  формы обучения успешно защищают кандидатские диссертации в лучшем случае  5-7%, а магистерские – почти 100% студентов,  за исключением отъявленных  лентяев,  злостных нарушителей учебной  дисциплины  и лиц,  отчисленных из вуза за неуспеваемость. Более того,  новая редакция ст. 24 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе" [СЗ РФ. 2011. № 49 (Ч. 5). Ст. 7054], вступившая в силу с 1 января 2013 г., официально даёт выпускнику аспирантуры дополнительную отсрочку  на один год от призыва на действительную воинскую службу для решения вопроса о защите кандидатской диссертации. Думается, что качество подготовки магистров с научной точки зрения сегодня вряд ли сравнимо с кандидатами наук.

Кроме того, хотя  действующий Федеральный закон "Об образовании" (ст. 11) и новый Федеральный закон "Об образовании  в Российской Федерации" (п.  4 ст. 69) запрещают приём на обучение в аспирантуре бакалаврам [СЗ РФ. 1996.  № 3. Ст. 150; 2012. № 53 (Ч. 1). Ст. 7598],  а сама аспирантура включена в систему высшего образования,  мы пока ещё не воспринимаем получение учёной степени (как итог обучения в ней) самостоятельной ступенью в получении высшего образовании.  А на  самом  деле  в международно  признанном дипломе доктора философии (Ph.D) записано о его обладателе: "С удовлетворительным результатом окончивший  курс  обучения (выделено мною. -Ю.Д.) и соответствующий

всем остальным требованиям Университета (а не ВАКа или  Минобр-

науки -  Ю.Д.),  настоящим присуждается степень доктора философии".  И этот документ согласно ст. 6-2 "Признание документов иностранных государств об учёных степенях и званиях на территории Российской Федерации" Федерального закона "О науке и государственной  научно-технической  политике",  действующей  в редакции  от 3 декабря 2011 г. № 385-ФЗ, не требует какого-либо дополнительного подтверждения,  кроме нотариально заверенного перевода на русский язык [СЗ РФ. 2011. № 49 (Ч. 5). Ст. 7063].

Вывод таков: если магистерский диплом считать не только формой оценки полученных в вузе специальных профессиональных знаний,  но и формой подтверждения научной квалификации его обладателя, в частности лица, допущенного для преподавания специальных дисциплин в вузах, необходимо в корне менять всю систему их подготовки,  превращая в "штучный" товар, выпускаемый по индивидуальному заказу. В этом случае обучение в магистратуре заменяет  пребывание  лица в аспирантуре и подпадает под действие двух статей Конституции РФ: ч. 3, 5 ст. 43 о праве на образование и ст.  44 о свободе творчества и преподавания. Дальнейшая регламентация  этих правовых отношений должна производиться с учётом правового смысла указанных статей Основного Закона.

Следующий вопрос - правовой статус ВАК России. Необходимо прежде всего подчеркнуть её атрибутивную связь с авторитарным государственно-политическим режимом. Не случайно  её появление  связано  с  окончанием относительно демократического периода правления В.И. Ленина и последовавшей за ним эпохи новой экономической политики,  к сожалению, неудачная попытка его ликвидации пришлась уже на либеральный период председательства в Правительстве РФ Е.Т.  Гайдара (июнь-декабрь 1992 г.). К сожалению, эти исторические периоды в развитии нашей страны закончились, и в ней вновь восторжествовал режим авторитаризма, бюрократии и несвободы. Между тем действующий Председатель Правительства России Д.А. Медведев 15 февраля 2013 г. на форуме в Красноярске отметил, что экономическое развитие страны неотделимо от развития в ней демократии,  а заместитель научного руководителя НИУ ВШЭ акад. РАН Л.Л. Любимов  в одной из недавних (18 февраля 2013 г.) программ по телеканалу "Совершенно секретно" высказался  ещё  более  конкретно: "Наука может развиваться только в условиях демократии".

При этом, решая вопрос  о  реформировании  ВАК,  необходимо учесть, что  Россия  - личностно ориентированная стран вождистского типа, поэтому в ней всё строится под конкретную личность. Под личность Президента страны - Конституция и глобальная политика,  отсюда -неистребимое стремление В.В.  Путина перестроить Конституцию "из-под Ельцина под себя". Твиттеро ориентированное Правительство Д.А. Медведева, включая министров, которые вообще не владеют компьютером.  То же и в отношении ВАКа,  который перестраивается под политику "охоты на ведьм" (плагиат) и главную цель - бездумное, ничем не обоснованное сокращение сети диссертационных советов вдвое - математическая (от профессии В.М. Филиппова) модель её развития. Кстати, рынок "заказных" (выражение Д.А. Медведева) диссертаций отреагировал на эти новеллы повышением вдвое цены на их изготовление.

Отсюда - вывод:  существование ВАКа и объективное развитие в России науки несовместимы. Следовательно, необходима ликвидация ВАКа.  Вопрос: что делать с его функциями?  Прежде всего - решение вопроса о формировании диссертационных советов. На мой взгляд, эта функция (как и в настоящее время) должна быть возложена на учёные советы вузов.  Определение формальных критериев подбора кандидатов в их  состав  должно  быть передано экспертному сообществу,  формируемому Советом ректоров вузов России, на него же - контроль соответствия составов конкретных Советов этим формальным требованиям.

Сложным вопросом остаётся утверждение наименования  учёных степеней и званий, а также номенклатуры научных специальностей. Что касается первого, то решение этого вопроса может быть доверено самим вузам, их учёным советам. Для сравнения отметим: уже более шести столетий Оксфордский университет в Великобритании присуждает учёные  степени в области гуманитарных наук,  именуемые "Ph.D" (доктор философии),  а Кембриджский университет в той же Великобритании за  те же работы присуждает учёные степени "Doktor of Law" (доктор права) и другие степени, имеющие отраслевое наименование. И мир не рухнул!

Что касается учёных званий,  то они не должны быть  пожизненными, как в России,  а иметь привязку к месту работы. До тех пор,  пока  данный  учёный работает в данном вузе (связан с ним трудовым контрактом),  он может именоваться профессором данного вуза. В случае утраты им этой связи он автоматически утрачивает и статус профессора или  доцента.  За  исключением  случаев, когда  по решению учёного совета данного вуза ему за выдающиеся заслуги присваивается звание почетного профессора этого вуза. А вот в отношении России  этот вопрос стоит сложнее: новый Закон об образовании не содержит наименований "учёная степень", "учёное звание".  В ст. 2 названного нормативного правового акта их заменило понятие "академическая степень" [СЗ РФ. 2012. № 53 (Ч. 1). Ст. 7598].  Я не вполне согласен с Л.Ю.  Грудцыной, что это "способствует интеграции нашей образовательной системы в международное образовательное  пространство"[Грудцына Л.Ю. Указ. соч. С. 7]. Очевидно одно: со вступлением в силу названного Закона, т.е. с 1 сентября 2013 г., громогласные заявления нового Председателя ВАК В.М.  Филиппова о проверке учёных степеней на предмет их научной добросовестности утрачивают юридический смысл.

Следующая проблема - номенклатура научных специальностей. Оставляя за  рамками  настоящей  статьи утверждение  Л.Ю. Грудцыной о её несовершенстве,  замечу,  что этот вопрос, как и наименование учёных степеней и званий,  можно было бы  оставить на усмотрение самого вуза.  Так, например, вовсе не обязательно во все диссертационные  советы,  действующие  по  специальности 12.00.07 - предпринимательское право, обязательно включать специалистов по энергетическому праву,  входящему в этот шифр специальности. Тем более что в отношении учёных званий этот вопрос в своё время был решён гораздо более  демократично. В  этой связи никто не подвергает сомнению научную квалификацию профессоров по кафедрам "марксистско-ленинской философии",  "научного коммунизма", "советского строительства" и др.  Адекватное решение перечисленных вопросов могло бы наполнить принцип автономии образовательных учреждений, продекларированный п. 9 ст. 3 нового Закона об образовании, конкретным смыслом,  а также создать механизм для реализации режима демократии,  без чего дальнейшее нормальное развитие отечественной науки невозможно.

Ещё одним спорным моментом в рассматриваемой  области  общественной жизни остаётся решение вопроса о разрешении конфликтов и  споров,  а  также о научной добросовестности соискателей учёных званий,  проще говоря, о плагиате. Как показывает практика, эта проблема имеет наднациональный характер. Как справедливо заявил В.М. Филиппов, решение этого вопроса – прерогатива суда. Тем более что такой специализированный суд - по интеллектуальным правам [СЗ РФ. 2011. № 50. Ст. 7334],  правда,  для других целей, уже создан. Другое дело,  что экспертное сообщество,  авторы  заимствованных положений  диссертаций,  учёные и диссертационные советы должны быть наделены правом обращения в эту инстанцию. Но органом, решающим этот вопрос по существу, ни в коем случае не должен быть ВАК, Минобр или любой другой орган исполнительной власти.

В заключение,  о так называемых журналах списка ВАК. В целом разделяя выводы Л.Ю.  Грудцыной о его неконституционности и "негативной роли в развитии российской науки" [Грудцына Л.Ю. Указ. соч. С. 8], я должен отметить, что  включение журналов в SCOPUS,  Web of Science и другие им подобные списки, конечно, - процесс более демократичный, но, по сути, - то же самое. Здесь не имеет принципиального значения, сделано это решением Президиума ВАК России или,  скажем,  Издательской компанией  "Элзейвер".  Очевидно,  что многомиллионные тиражи "Московского комсомольца",  "Taims" и других СМИ не зависят от включения этих изданий в какие-то списки.

И наконец,  об  англоязычных  версиях  и сайтах российских журналов как обязательном требовании, подтверждающем  научную квалификацию конкретного лица.  Как известно, Российская академия наук издаёт 146 академических журналов (с их перечнем можно ознакомиться на задней стороне обложке любого из них).  Меньшая их часть (что указано там же) имеет англоязычную версию, причём из числа гуманитарных - ни один.  И проблема здесь не в отсутствии желания их перевода, а в востребованности читателями. Отечественная  гуманитарная наука на Западе интересна только узким специалистам (раньше их называли  советологами),  как  правило, владеющим русским языком.  Это - объективная реальность.  Более того, Президент РАН Е.В. Осипов на том же телеканале "Культура" призывал  отечественных  учёных  (прежде  всего гуманитариев) расширять и поддерживать научное языковое пространство. Разумеется, это не исключает обязанности отечественных учёных публиковаться, как призывает Л.Ю. Грудцына, в зарубежных журналах. Тем  более что решение вопроса об этих публикациях даже проще, чем в некоторых отечественных и не требует  столь  значительных затрат.

В завершение необходимо несколько слов сказать  о  главной проблеме в развитии отечественной науки.  Речь идёт о государственном её  финансировании.  Современной  экономической  наукой давно  уже определён минимальный предел расходов из бюджета государства, направляемых на содержание науки, - 1,5% ВВП. Ниже этого предела - провал и стагнация.

В России  сейчас размер этих отчислений составляет 1%  от ВВП, т.е. государственное финансирование российской  науки составляет  отрицательную  цифру,  что  ведёт к постепенному её уничтожению.  В этих условиях даже Президент РАН Е.В.  Осипов в той  же передаче на телеканале "Культура" оправдывает написание "заказных" диссертаций,  как способ выживания для отдельных российских  учёных,  не  одобряя при этом очевидный и наказуемый в судебном порядке плагиат.

В.В. Путин  на  Общем собрании Российской академии наук 22 мая 2012 г.  несколько увеличил цифру планируемых  ассигнований на науку - до 1,77%  ВВП. С учётом коррупции, которую несмотря на громкие заявления власти,  никто ещё не победил,  эта  цифра обеспечивает стагнацию науки, всего лишь поддержание её существования, но никак не качественный рост. Необходимая реальность должна составлять цифру в 2-2,5 раза больше.  В отсутствие этой реальности всё,  что написано мною, Л.Ю. Грудцыной, даже произнесено уважаемым В.М. Филипповым и иными руководителями науки - пустой звук.

Как справедливо заметил акад.  РАН  Ю.С.  Пивоваров,  "под эгидой  борьбы с коррупцией власть решает какие-то свои задачи" ["Поединок" с Вл. Соловьёвым. 21 февраля 2013 г.]. Поэтому я лично не верю в объективность оценок, а следовательно, в эффективность реформы. Кризис продолжается и продолжится.

Библиографический список

1.      Грудцына Л.Ю. Реформирование системы аттестации научных и научно-педагогических  кадров:  некоторые  предложения // Государство и право. 2013. № 3. С. 7, 8, 16, 19.

2.      Минобрнауки  отменяет кандидатов // Известия. 2011. 21 нояб.