Эстоппель: генезис, механизм реализации в системе континентального права

Федькина М.А., студент 4 курса института комплексной безопасности и специального приборостроения кафедры КБ-13 «Правовое обеспечение безопасности в коммерческой деятельности» специальности 40.05.01 «Правовое обеспечение национальной безопасности» МИРЭА-Российский технологический университет
Федькина В.А., командир отделения 310 учебного взвода, 3 курса международно-правового факультета, сержант полиции Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя

Одна из тенденций новеллизации современного российского гражданского законодательства – максимальное сохранение юридической силы сделок. 

Поиск новых механизмов защиты добросовестных участников оборота, обуславливают интерес законодателя к зарубежным частноправовым механизмам в том числе к наиболее близким по правовой ментальности романской или германской группы континентального права. Но при всей схожести основных признаков правовых систем уникальность каждой из них требует особого внимания к рецептируемому институту, вживление которого в отечественную цивилистическую науку и практику требует определенной поступательности и учета национальной специфики частноправовой сферы. 

Тем не менее вопрос целесообразности рецепции такого известного в зарубежном частном праве принципа, как эстоппель, с нашей точки зрения не вызывает сомнений – это один из механизмов защиты лица от несправедливости формального права. В том числе может быть квалифицирован, как механизм защиты ответчика, статус которого в результате тех или иных причин мог трансформироваться в статус «потерпевшего».

Эстоппель как принцип с 2013 года включен в норму п. 5 ст. 166 ГК РФ, а в 2015 году – в норму п. 3 ст. 432 ГК РФ. Что спровоцировало острую дискуссию о целесообразности рецепции указанного принципа. Дискуссия осложнилась признанием генетического происхождения принципа в рамках английского прецедентного права, что максимально усложняет его рецепции в российскую правовую систему.  Однако, авторы полагают, что вопрос генетического происхождении принципа, а, следовательно, о целесообразности его рецептирования в российскую правовую систему, как механизма защиты ответчика не имеет такого однозначного решения. В связи с этим поднялась новая волна споров вокруг данного вопроса, а именно о целесообразности рецепции данных положений.

Одна из самых распространенных правовых позиций сводится к тому, что принцип эстоппель возник в странах общего права и не имеет аналогов в праве континентальном. Именно на эту позицию опираются сторонники нецелесообразности его рецептирования, указывая на существенные отличия системы общего и континентального права.

Принято считать, что понятие «эстоппель» происходит от английского estop – лишать права возражения, однако, если рассмотреть этимологию этого слова более глубоко, то можно сделать вывод, что термин восходит к старофранцузскому слову estoppe – «заделывание» или смежному понятию «estoupail» - «ограничитель», которые регулировали какие-либо неустойчивые отношения.[1] Позднее это понятие было конкретизировано и стало означать запрет на противоположное поведение. Иными словами, если одно лицо совершило какие-либо действия, в результате которых другое лицо имело основание надеяться на данную линию поведения, стало совершать определенные действия, то лицо, побудившее такое поведение не может в целях своей выгоды занимать противоположную позицию.

К подобному старофранцузскому варианту происхождения принципа склонялся и английский судья Эдвард Кок, который в XVII веке первым из английских исследователей дал характеристику понятию «принцип эстоппель», утверждал, что эстоппель потому так и называется, что чье-либо действие закрывает рот для оправдания.

Таким образом, принцип эстоппель стал своеобразным щитом, мощным механизмом защиты граждан от несправедливости, которую может порождать излишний формализм права.

Большинство авторов склоняются к утверждению о том, что принцип эстоппель зародился в английской судебной практике в XVI веке, вместе с зарождением судов справедливости и так же основывается на принципах честности, справедливости и здравого смысла.

Существует множество трактовок данного термина, которые предлагались в различных теоретических работах, но все они примерно сводятся к одному: эстоппель – это способ защиты от возникновения несправедливости путем препятствия возникновения противоречащих действий или показаний, которые бы шли в разрез с ранее установленными и признанными обстоятельствами.

Однако мы считаем, что эстоппель в английском праве и в том виде, в котором он представляется нам сейчас, это всего лишь метаморфоза более древних механизмов защиты от несправедливости права, генетически происходящих из Древнеримского права.

В этой связи интересен анализ института конвалидации, который призван гарантировать интересы добросовестных участников оборота, которые в силу различных причин лишены возможности защищать свои права иными законными способами. Этот институт имел множество механизмов реализации.

Конвалидация - это своеобразная форма реализации принципа справедливости, которая так же нашла свое отражение в нормах ст. 166-168 ГК РФ в редакции Федерального закона от 7 мая 2013 года № 100-ФЗ.

Конвалидация является механизмом «исцеления» сделки, который выражается в определенных действиях сторон порочной сделки, которые приводят к ее исцелению.

Одним из способов такого «исцеления» можно считать Эксцепцию (Exceptio).

Эксцепция – это право на процессуальные возражения, которые противопоставлялись иску. На первый взгляд можно сделать вывод, что подобное противопоставление двух понятий является достаточно искусственным, но, если рассмотреть правовую природу и механизм эксцепции более глубоко – становятся очевидными противоположные выводы.

Exceptio в буквальном смысле переводится, как возражение, отрицание, исключение.

Однако не любое возражение считалось exceptio. На ее долю выпали только те возражения, которые выдвигались против наличия у истца того или иного права, в результате которого иск не мог быть удовлетворен.

Сама по себе эксцепция должна была указывать на «обратное» - на то, что может быть противопоставлено требованию истца с целью исключения данного требования.[2]

Эксцепция была введена как дополнение к основному законодательству, обращаться к ее помощи или нет являлось особым правом претора, который мог таким образом защитить лицо от несправедливости требований строгого цивильного права, путем их устранения.[3]

Здесь мы видим явное сходство цели экcцепции с эстоппелем – защита лица от несправедливости и излишней формальности права.

Различались процессуальные (litis dividuae, rei residuae) и материальные (Doli, quod metus causa, pacti conventi) экcцепции. В рамках нашего исследования интересна именно вторая разновидность экcцепции – материальная, и ее виды.

- Doli, которая в буквальном смысле защищала ответчика от требований, если они основывались на сделке, совершенной под обманом другой стороны;

- quod metus causa – защита от требований, основанных на сделке, совершенной под влиянием принуждения;

 - pacti conventi – от требований, которые возникли из-за изменения сделки.[4]

Иными словами, экcцепция так же являлась механизмом защиты ответчика от каких-либо действий истца, которые так или иначе влияли на ход и судьбу данного дела.

Таким образом, мы можем сделать вывод, что полного отождествления понятий «эстоппель» и «экcцепция» быть не может. Скорее «экcцепция» - это более широкое понятие, которое выражает механизм защиты добросовестного участника оборота от несправедливости строго цивильного права, который содержит в себе множество способов («орудий») данной защиты, когда эстоппель является понятием более узким и является тем самым «способом» или «орудием» защиты.

Исходя из всего выше перечисленного, мы можем сделать вывод, что право эстоппеля имеет свой более древний аналог в праве Древнего Рима – Экцепцию, которая по цели, основополагающим принципам, и содержанию схожа с ним.

Однако, если рассматривать связь эстоппеля и эксцепции, то скорее мы будем рассматривать их не как два тождественных понятия, а как эстоппель разновидность экcцепции.

Таким образом, можно сделать вывод: принцип эстоппеля возник в английском праве справедливости, но под влиянием отдельных элементов континентального права. Основанием полагать так нам дает и сама сущность права справедливости, в период стагнации общего права противопоставившая ему иной новаторский механизм, сосредоточенный в максимах справедливости, значительная часть которых заимствована в римском праве, и как нам представляется, ius commune, как общеуниверситетском праве стран континентальной Европы, что в свою очередь позволяет констатировать генетическую связь с континентальным правом. В связи с этим рецепция механизма эстоппель в российскую частноправовую сферу не представляется осложненной сугубо прецедентным происхождением.

В то же время основываясь на принципе справедливости принцип эстопеля может стать мощным механизмом предотвращения мошеннических схем.

Эстоппель по своей сути должен побуждать лицо действовать добросовестно по отношению к другой стороне, с целью создания правоотношений из первоначального волеизъявления без изменения намерений в ущерб другой стороне.

Заимствование этого принципа эстоппель могло бы на порядок повысить не только защиту физических лиц от несправедливости формального права, но также защиту участников предпринимательских сделок от целого ряда мошеннических схем основанных на злоупотреблении доверием контрагентов и расплывчатой формулировке первоначального намерения, стать мощным механизмом добросовестной стороны, одним из инструментов обеспечения справедливости, защиты от неопределенности и злоупотреблением доверием.

 

Список литературы

Guoqing L. A comparative study of the doctrine of estoppel: a civilian contractarian approach in China // Canberra Law Reviev. – 2010. - № 1. Зарубин А.В., Потапенко С.В. Exceptio (эксцепция): общие положения, а так же ее действие по устранению последствий недействительности сделок в римском частном праве.// Очерки новейшей камералистки . – 2015. - № 3. Хвостов В.М.: История Римского права. Пособие к лекциям. Изд. 3-е. – М., 1997. Муромцев С.А. Гражданское право Древнего Рима. – М., 1883.

 

[1] См.: Guoqing L. A comparative study of the doctrine of estoppel: a civilian contractarian approach in China // Canberra Law Reviev. – 2010. - № 1. – Р. 1.

[2] См.: Зарубин А.В., Потапенко С.В. Exceptio (эксцепция): общие положения, а так же ее действие по устранению последствий недействительности сделок в римском частном праве.// Очерки новейшей камералистики . – 2015. - № 3.- С 14-18.

[3] См.: Хвостов В.М.: История Римского права. Пособие к лекциям. Изд. 3-е. – М., 1997. – С. 238.

[4] См.: Муромцев С.А. Гражданское право Древнего Рима. – М., 1883. – С. 386.